Чисто чтоб не потерять. Ну и мож понра кому

[nastykat]

Таймлайн ~338 по Конторе
Все лавры Донне, у неё тут львиная доля

– Ар, Тана! Я дома!
Дети не отозвались, видимо, не услышали. Ну, бывает. Пожав плечами, я занесла пакеты с продуктами на кухню и вернулась в прихожую, чтобы снять сапоги и куртку.
– Дети! Ну где эти негодники? Неужели я в свои сто семьдесят была такой же непоседой?
Впрочем, вряд ли, я в сто семьдесят уже жила одна, меня никто не искал по всему дому!
Наверху моих близнецов не было, я чуть удивленно хмыкнула. Дети дома, это точно. Но где?
Обойдя дом, я заволновалась и пошла туда, где им появляться было строго запрещено. В наши лаборатории.
В нос ударила волна резкого запаха, вызывая жуткую волну внизу живота. Такое количество отравы даже меня пугало!
– Дети! О, проклятье, Ар, что произошло?!
– Я предложил Тане поиграть, – спокойно ответил сын, пострадавший чуть меньше сестры. Тана сидела на столе в совершенно невменяемом состоянии – малышка надышалась этой гадости до ожогов. Я подхватила ее на руки, посмотрела в лицо, вздрогнула, бросилась к сыну.
– Аркенлит, что значит поиграть?! Вам запрещено ходить в лабораторию! Вы что, повыливали все реактивы?! Немедленно в больницу!
Портал, как всегда, был почти незаметен, я вывалилась в приемном отделении питерской больницы, держа на руках дочку и таща сына за плечо.
– Пожалуйста, быстрее, химические ожоги дыхательных путей, отравление!
Дальше я за событиями не успела, очнувшись только у палаты реанимации, нервно мечущейся по коридору и сшибающей хвостом все, что под него подвернется.
«Арки! Отзовись! Немедленно иди сюда! Это ужасно! Тут такое творится! Твой сын потащил сестру в лабораторию! Они там все перевернули! Все реактивы! Яды! Кислоты! Это все твое наследство, да?! Быстро сюда!»
«Конечо, вулканчик, уже иду!»
У Аркиндыка по жизни было неладно с порталами, вот и сейчас он второпях изящно вышел носом в стенку. Но он тут же исправил свою ошибку, повернувшись ко мне лицом. Выглядел весьма обеспокоенно, ну еще бы!
– Они в интенсивной терапии, оба! Надышались отравы! Ты представляешь себе, что у нас в лаборатории стояло?! Все на полу! Ну ладно, я, молодая дура, но ты-то, преподаватель со стажем, о чем думал?! Как это произошло?! И вообще, что стукнуло Аркенлиту в голову?! Я хочу, чтобы ты поговорил с нашим сыном, исследовательские порывы – это нормально, но зачем он потащил туда сестру?!
Я осознавала, что не даю ему и слова вставить и вообще, не надо так орать в больнице, но женщина-демон, волнующаяся о потомстве, – страшная сила.
– С ним не говорить надо, – голос Аркиндыка звучал глухо и отстранённо, и я даже немного притихла, хвостом нащупывая скамейку.
– А тестировать. В первую очередь – взять анализ на гормон деструктива. А после будем решать, выпороть его или сразу ошейник застёгивать.
Вот тут я села. Молча. Тихо. Совершенно неестественно для демонесс вообще и для меня в частности.
– Вижу, теперь до тебя дошла вся серьёзность ситуации, – он вздохнул, печально пошевелив ушами. – Я сорок лет трясся, вздрагивал и ждал, что уже вот-вот. Оказалось, ждать надо было в два раза дольше. Арке что-нибудь говорил по этому поводу?
Смысл слов до меня не доходил, я только качала головой, причем совершенно бездумно, на мужа внимания совсем не обращая. Потому что я тоже тряслась все эти годы…
– Тэс, вулканчик... Всё может обойтись. Он ведь не только полудрафв, но и полудемон. Может, это не деструктив, а ваша детская атрофия самосохранения.
– Он сказал, что предложил Тане поиграть. – Реагировала я с запозданием.
– Звучит обнадёживающе. Но этот случай всё равно нуждается в проверке.
– Что?
Детское отсутствие самосохранения у моего вида отличалось другими характеристиками. Оно всегда сопровождается гипервозбужденностью, шляясь по кладбищам, мы с сестрой никогда не оставались спокойны.
– Почему так долго? Где же врач?
– Проверь на полу, вдруг лежит. Ты так бушевала, что здравомыслящее существо без дротика со стабилизатором и не подойдёт. Но поблизости я чувствую Склепа.
– Эээ… – Я заозиралась в поисках врача. Ну я же его не задела, да?..
Врача на полу не обнаружилось, видимо, не у меня одной нервы сдают. Но Склеп действительно оказался неподалёку, и он подошёл, вежливо нас поприветствовав.
– Прогноз благоприятный, повреждения довольно серьёзные, но дети скоро пойдут на поправку. Дальнейшее зависит уже от скорости регенерации.
– С этим проблем не будет, когда мы сможем их забрать? – Меня не отпускала мысль о том, что в больнице интересных склянок…
Запах. Запах лекарств усилился.
– Не раньше, чем через неделю. Я должен следить за их состоянием. Что-то не так? – Склеп обратил внимание на Аркиныка, который стоял, вперив неподвижный взгляд в дверь палаты. Кончики ушей драфва слегка подрагивали.
– Запах, – тихо выдохнула я, снова оседая. – Лекарства… Разлились, наверное… Там же остался персонал…
К дверям они метнулись одновременно и так же синхронно замерли на секунду на пороге, чем я и воспользовалась, перемахнув через живую баррикаду и первой ворвавшись в палату.
Зрелище оказалось для моих материнских нервов слишком серьезным, так что, рванув к сыну, я еще не думала, кого буду спасать – ребенка, пытающегося уронить капельницу сестры, или ноут, пытающийся ему помешать.
В конечном итоге плеть подчиняющего заклинания шарахнула по всем четверым, у Арки, видимо, не было времени выделять два объекта из группы. Впрочем, ноуту-то от этого не было ни тепло, ни холодно…
– Сына – на кровать. Жёсткая фиксация, кровь на анализ из вены срочно! Женой я сам займусь. Пойдём, вулканчик, – преодолев вялое сопротивление, любезный супруг подхватил меня под руку и потащил куда-то… Кажется, в одну из обычных палат, где усадил на стул и сунул в руки чашку.
– Выпей.
Остатки заклятия еще где-то на периферии сознания болтались – я пока уступала мужу в этом искусстве – так что чашку я взяла без возражений и даже пару раз глотнула.
– Арки, скажи, что все в порядке.
– Нет, Тэс, не в порядке. Арке придётся ломать. Как меня...
Чашка лопнула в руках, раня пальцы осколками.
– Ты не можешь быть серьезен. Скажи, что это глупая шутка. Арки, скажи, что ты не в серьез!
Как же я буду жить в одном доме с сыном, которому придется носить ошейник? Как буду смотреть на моего мальчика с этим ужасом? После своего опыта, после того, что я узнала про их воспитание?
– Если только анализ покажет наличие гормона деструктива, мне придётся это сделать! – Аркиндык чуть повысил голос. – Мы не можем рисковать, ни его жизнью, ни жизнью его сестры, ни нашими с тобой!
– А со мной ты что сделаешь? – Поставила я вопрос ребром. – Тана пока слушается родителей, но я-то спокойно переносить не смогу!
– Тогда я заберу сына и на время уеду. Ты останешься с Таной дома.
Я до крови прокусила губу.
– И какое это время?..
– Пока я его не выдр... воспитаю, – поправился он, еще до того, как я зарычала, – настолько, что можно будет снять ошейник.
– Это десятилетия! – Я была в отчаянии.
– Иного выхода нет. – Он опустился на корточки, заглядывая мне в лицо. – Подчинять ещё и тебя я не хочу...
Ничего не отвечу. Не буду огрызаться. Не буду ругаться. И разносить палату в бессильной ярости тоже не буду!
Потому что он, Тьма его побери, прав! И ничего не поделаешь…
– Это ведь действительно необходимо? – Я говорила уже мягче, но требовательно смотрела в глаза.
– Необходимо, – согласился Арки. – Конечно, можно, можно терпеть эти всплески, пока его не заклинит окончательно, а после вышвырнуть куда-нибудь, где он сможет выпустить пар и переждать, покуда уровень гормона не снизится... Но тогда ждать придётся не десятилетиями, а веками. Зато сколько-то лет он побудет дома, с тобой.
– Издеваешься, да? – Приподняла бровь я, обнимая его лицо окровавленными пальцами. – Ты отец. Ты имеешь не меньше прав воспитывать нашего сына, чем я. Но я хочу его видеть, хоть изредка.
– Это можно, – согласился Арки и тяжело вздохнул. – Меня тоже воспитывал практически лишь отец. Он маму и близко не подпускал, после того, как ломать пришлось. От меня защищал.
Тут я только ощерилась – с моим «послужным» можно не бояться, при разумной осторожности.
– Когда позволишь. И мы с Таной будем рады видеть папу. Но близнецам друг друга видеть нельзя?
Арки отрицательно качнул головой.
– Я ещё не знаю, на что направлен деструктив Арке. На жидкости, как у меня, или на живых существ.
Но сестру он в лаборатории потащил… Ох…
– Хорошо. Делай, как считаешь нужным. Но держи меня в курсе, ладно?
Я в очередной раз прокусила губу, погладила мужа по щеке, пачкая белоснежную кожу кровью. Мне было не по себе.
– Разумеется, вулканчик, – согласился супруг и, потянувшись, чмокнул меня в губы. Я чуть улыбнулась.
– Родной, Ар ведь у тебя первый ребенок… А ты сам который в семье?
– Тоже первый. Но разве это важно?
– Важно! У тебя хотя бы младший брат был, чтобы посмотреть, как детей воспитывают?
– Нет. Я крайний в ветви.
Арки одобряюще улыбнулся.
– Но я отлично помню, что делали со мной. Если что, подключу Керлу, преподаватели это изучают.
– Самое время идти к семейному психологу, – попыталась пошутить я. – Есть у вас такие?
– Увы! Ни один из нас семейным психологом не является.
– Исключительно печально, – нервно хихикнула я. Наконец сообразила, что в палате на полу кровь и осколки, дернулась было прибрать, но опять бессильно осела на стул.
– Тшшш, вулканчик, не нервничай, я сам всё сделаю, – Арки обнял меня и, встав, занялся уборкой. – Может, тебе тоже стоит побыть немного в больнице? У стресса могут быть самые разные последствия.
– Я лучше побуду в библиотеке, – хмыкнула я. – Ну, все время, что не буду проводить у детей. Интересно, скоро их переведут из реанимации и разрешат посещения?
– Не знаю. Как оправятся. Как ты себя чувствуешь, вулканчик?
– Как жертва дурного сна. Еще не проснувшаяся, – усмехаюсь. – Может, и правда стоит зайти к терапевту и выписать курс успокоительного.
Арки кивнул.
– Зайди, так я буду меньше за тебя беспокоиться.
Мне осталось только закатить глаза и улыбнуться. Брак у нас сильно неравный – волнуется в основном он за меня, а я только даю поводы.
– Тогда я пошла к врачу и выяснять подробности.
– Хорошо, вулканчик. Я в лабораторию, хочу узнать результаты анализа как можно скорее.
Поцеловав мужа в губы, я решительно встала и отправилась к врачу. Жизнь, к счастью, еще не закончилась, а значит, у нас как всегда куча дел!